Обнажённый Бог: Феномен - Страница 152

152

— Если уж звездоскребы не могут их поддерживать, так уж пещеры точно не смогут, — ответила личность.

— Глупости. Половина твоих деревьев — плодовые.

— Не половина, а четверть. К тому же все фруктовые сады находятся в южной оконечности.

— Тогда организуй бригады. Пусть собирают фрукты, да проверь, что там у тебя осталось в кладовых звездоскребов. Уж это-то ты должен сделать. Ты же ведь правительство, или забыл? Они сделают все, что ты им прикажешь. Они всегда тебя слушались. Они будут даже рады, если ты возьмешь бразды правления в свои руки.

— Хорошо, хорошо, незачем читать мне лекции по психологии.

Восстановился своего рода порядок. Пещеры напоминали теперь помесь лагерей кочевников с палатами полевых госпиталей. Люди плюхались на землю и ждали, когда им скажут, что делать. Личность приняла на себя прежние обязанности и отдавала приказы. Онкологическим больным и людям, ослабленным анорексией, уделялось первостепенное внимание. Медицинские нанопакеты, как и фьюзеогенераторы, и лабораторное оборудование, работали лучше всего в глубоких пещерах. Были организованы бригады из самых здоровых. Им поручили обеспечение продуктами. Несколько групп работали в звездоскребах: добывали там оборудование, одежду, одеяла, все, без чего нельзя обойтись. Занялись транспортом.

Призраки преданно следовали за старыми хозяевами. В сумеречные часы бродили по пустыне, днем укрывались во впадинах и расщелинах северной оконечности обиталища. Неприкрытая враждебность не давала им возможности войти в пещеры.

К Дариату относились не лучше. Для людей все призраки были на одно лицо, что было даже к лучшему. Если бы они обнаружили, что он виновен в их сегодняшних бедах, то наверняка уничтожили бы его окончательно. Единственным его утешением было то, что он — часть личности обиталища. Она его, во всяком случае, не отринет и не будет с раздражением смотреть на его нужды.

И в этом он был отчасти прав, хотя представление о собственной исключительности осталось у него от прежних времен. В эти странные, ужасные времена были, однако, виды общественно полезных работ, которые могли выполнять объединившиеся друг с другом привидения. Личность дала ему в качестве партнера Толтона и предложила составить инвентарь имущества звездоскребов.

— Его! — воскликнул в негодовании Толтон, когда Эренц объяснила ему его новые обязанности.

Она перевела взгляд с шокированного и негодующего уличного поэта на толстого, ядовито улыбающегося призрака.

— Вы хорошо работали вместе, — сказала она. — И я — доказательство этому.

— Да, но…

— Хорошо. Большая часть этих людей нуждается в помощи, — она указала на длинный ряд постелей вдоль стены полипа. В пещере таких рядов было восемь. Постели устроили из матрасов или приставленных друг к другу подушек. Больные, укутанные в грязные одеяла, похожи были на большие дрожащие куклы. Они стонали и бредили, в то время как медицинские нанопакеты с черепашьей медлительностью чинили их поврежденные клетки. Беспомощное состояние их означало, что они нуждаются в постоянном уходе. А людей, способных осуществлять такой уход, осталось чрезвычайно мало.

— С какого звездоскреба начать? — спросил Толтон. Для проведения тщательной инвентаризации требовалось по три дня на каждый звездоскреб. Дойдя до третьего звездоскреба, выработали определенный порядок. Джерба пережил недавнее бедствие с минимальными потерями. Кира со своими людьми не успела заявить на него свои права Рубре. Поэтому и столкновений внутри звездоскреба между одержимыми и служащими было не слишком много. А это означало, что здесь должно было сохраниться много полезного. Нужно было лишь составить перечень.

В памяти обиталища не сохранилось ясных воспоминаний о том, что же хранилось в комнатах Джербы, поэтому полагаться на него было нельзя.

— Тут по большей части офисы, — решил Толтон, взмахнув фонариком.

Один фонарь он держал в руке, а два других висели у него на груди. От всех трех было почти столько света, сколько раньше давал один.

— Похоже, что так, — подтвердил Дариат.

Они находились в вестибюле двадцать третьего этажа. Двери в нем были совершенно одинаковые. В больших кадках стояли растения, увядшие из-за отсутствия света. Желто-коричневые листья падали на синий с белым рисунком ковер.

Они пошли по коридору, читая на дверях таблички. К существенным находкам поиски не привели. Вскоре убедились: если компания не поставщик оборудования или медицинских товаров, то и смысла нет входить в офис. Личность обиталища, правда, вспоминала иногда кое-что полезное, однако с каждым этажом нейросеть становилась все менее способной помочь им.

— Тридцать лет, — задумался Толтон. — Не слишком ли долго для ненависти? — пока спускались по лестнице, пустились в воспоминания.

Дариат улыбнулся.

— Ты понял бы, доведись тебе увидеть Анастасию. Такой девушки, как она, на свете не было и не будет.

— Ну что ж. Придется мне о ней когда-нибудь написать. Правда, рассказ о тебе был бы куда интереснее. Ты, старина, много страдал. И умер за нее. Так вот взял да и убил себя. А я-то думал, что такие вещи случаются лишь в стихах да в русских романах.

— Не преувеличивай. Ведь самоубийство я совершил только после того, как уверился в существовании душ. Кроме того… — он показал на свой живот, — я и не слишком исхудал.

— Да? Что до меня, то я держусь за то, что имею. Особенно сейчас, когда знаю о душах.

— Не бойся потусторонья. Ведь при желании можно туда и не попасть.

152