— Зонду за такой маневренностью не угнаться, — сказал Дариат. Пришелец совершил крутую спираль вокруг черного завитка и изменил направление, параллельное корпусу Валиска, на расстоянии пятнадцати километров от обиталища. Видимость улучшалась. Размеры пришельца составляли метров сто в поперечнике, и напоминал он диск с потрепанными лепестками. — Даже космоястребу пришлось бы трудно.
Пришелец опять нырнул за черное покрывало. Когда они увидели его снова, он парил почти под прямым углом к первоначальному курсу. Лепестки его сгибалась и разгибалась.
— Они напоминают мне паруса, — сказал Дариат.
— Или крылья.
— Если у этого пространства такая низкая энергия, как же ему удается так быстро двигаться?
— Понятия не имею.
За пришельцем устремились несколько летающих тарелок. Они начали передавать стандартный САВ-файл на мультиспектральном уровне.
— Пойдем, — сказал Дариат хмурившемуся Толтону. — Нам надо найти окно.
Пришелец на запрос не откликнулся. Импульсы радара он также словно бы и не заметил. Единственное, что бросилось в глаза, пока он крутился и приближался к обиталищу, это то, как сгущались вокруг него тени. Визуально он становился все меньше. Казалось, он удаляется от обиталища.
— Это похоже на эффект оптического искажения. Им пользуются одержимые, чтобы защитить себя, — сказал Дариат.
На двадцать пятом этаже они с Толтоном нашли уютный бар. Два больших овальных окна запотели, и Толтон вытер их грубой скатертью. Дыхание замутило холодное стекло, и на нем немедленно собрался конденсат.
— Похоже, мы оказались в мире привидений, — сказала личность.
— Никогда не слышал, чтобы привидения так выглядели.
Пришелец вышел из туманности и находился теперь в пяти километрах от оболочки. Между ним и обиталищем была пустота.
— Может, он боится подойти ближе, — сказала личность. — Я ведь намного больше его.
— А ты попробовал общаться с ним по сродственной связи?
— Да. Он не ответил.
— Да ладно. Я просто так спросил.
Пришелец понесся к обиталищу. Обманчиво загадочный на расстоянии, сейчас он был похож на розетку с некрасиво болтавшейся бахромой. Туманность словно бы прогибалась и плавилась под его напором.
Когда от Валиска его отделяло пятьдесят метров, он изменил направление и, изгибаясь по-змеиному, двинулся вокруг, повторяя изгибы обиталища. Стремительные броски из стороны в сторону позволяли покрывать значительное расстояние.
— Он ищет, — сказала личность. — А это означает какую-то мысль. Выходит, это существо чувствующее.
— Ищет… но чего?
— Вероятно, вход. Быть может, у него имеется способность к узнаванию или он хочет установить связь.
— Работает ли все еще оборонная система космопорта? — спросил Дариат.
— Да ты, наверное, шутишь.
— Благодаря тебе здесь появилось до черта психованных ублюдков. Может, и сейчас ты держишь их при себе.
— За все, что случилось, вини самого себя. Однако не волнуйся, я не собираюсь посылать сейчас корабль.
— Благодари за это Тарруга.
— Пришелец сейчас появится возле тебя. Посмотри-ка, возможно, твои глаза увидят его лучше, чем мои чувствительные клетки.
— Протри еще раз окно, — попросил Дариат Толтона.
Скатерть прошлась по стеклу, оставив длинные разводы. Крошечные льдинки, тускло поблескивая, повторяли линию большого овала. Толтон выключил два фонаря, и они напряженно уставились в окно. Пришелец огибал корпус, тонкие алые и синие лучи отмечали траекторию.
Толтон нерешительно улыбнулся:
— Или я параноик, или он идет прямо на нас?
Было это в стародавние времена, и далеко отсюда. Тогда они называли себя Оргатэ. Имя это ныне утратило всякое значение, а возможно, и сами они превратились с тех пор в нечто другое. Многие виды в черном пространстве разделили их судьбу, отказавшись от раздельного существования. За последнее тысячелетие миллиарды расовых черт, слившись, превратились в единое целое.
Осталась, правда, не претерпевшая изменений цель. Заключалась она в поиске света и силы, в возвращении к величественным высотам, с которых все они в свое время упали. Мечта сохранилась даже в этом так называемом меланже. Вне его существовали редкие виды. Процесс минимизации заставил все жизни погрузиться на дно. А вот этому скопищу удалось снова подняться по причине бушевавшего внутри него хаотического движения. Почувствовав силу, оно выскочило на поверхность. Способность к свободному полету досталась ему в наследство от Оргатэ, хотя к крыльям прилепилось много других жизней. Химерическая форма была лишь пародией на старину. Никто бы не вспомнил, глядя на него, знаменитых некогда повелителей воздуха.
Вдруг он увидел экзотический объект, к тому же материальный. В воспоминаниях Оргатэ что-то смутно шевельнулось. Но как давно это было, еще до черного пространства.
Это же материя, твердая, организованная материя. Оргатэ потребовалось время для адаптации к живому теплу, исходившему от объекта. Невероятно: под палящей поверхностью ощущалась яркая и сильная жизненная энергия. Да и весь объект представлял собой мощное единство. Хотя и пассивное. Уязвимое. Настоящее пиршество: меланж сможет, благодаря ему, просуществовать долгое время.
Оргатэ подобрался поближе к поверхности объекта и ощутил, что внутри бьется мысль. Но как же проникнуть сквозь твердую поверхность, как прильнуть к источнику энергии? Пробравшись туда, он того и гляди заточит себя навеки. Да и вряд ли выдержит в течение длительного времени такую температуру. И все же близость источника вызывала бешеное желание добраться до него.