Обнажённый Бог: Феномен - Страница 180

180

Такси подкатило к перекрестку Ферншоу-роуд и Эдит-террас. Луиза с Женевьевой вышли, и дверь плавно за ними закрылась. Автомобиль, набрав скорость, беззвучно скрылся. Район был спокойный, выложенные плитами тротуары. Серебристые березы и клены, которым было не менее двух столетий, росли по обе стороны дороги. Их огромные стволы, склонившись друг к другу, нежно-изумрудным щитом загораживали улицу от горячего солнца. Дома тоже были старинные, в два и три этажа, выкрашенные в белый и кремовый цвета. Кирпич и черепица крыш просели со временем. Стены и деревянные опоры подверглись влиянию неблагоприятной среды. У каждого дома имелся крошечный палисадник, хотя и заасфальтированный: деревья поглощали так много света, что под ними невозможно было расти ни кустарнику, ни винограду.

— Должно быть, здесь, — нерешительно произнесла Луиза.

Она смотрела на высокую стену с единственной дверью из золотистого дуба, со временем, правда, потемневшую. С одной ее стороны была медная дощечка с решеткой. Для современной электроники все выглядело слишком примитивно. Поэтому Луиза нажала на кнопку из слоновой кости.

— Да? — пропищала решетка.

— Я хотела бы повидать мистера Робсона, — сказала она. — Я вам звонила. Меня зовут Луиза Кавана.

Дверь громко зажужжала, и Луиза, толкнув ее, вошла внутрь. Во дворе увидела дом с примыкавшей к фасаду открытой галереей. Там стояла кованая металлическая мебель да два засохших хвойных дерева в треснувших кадках. Дверь в дом, точно такая же, как и во двор, была распахнута. Луиза осторожно заглянула в маленький холл. Возле стола, заставленного папками, дисками, чайными и кофейными чашками, стояла блондинка чуть постарше ее. Девушка смотрела на экран аудиовизуальной установки, выступавшей над очень дорогими процессорными блоками. Светло-бирюзовый свет, исходивший от экрана, отражался в узких карих глазах. Застывшая поза говорила о перенесенном шоке.

Не отрываясь от экрана, она хрипло спросила:

— Слышали?

— Что? — спросила Женевьева. Секретарь показала на экран.

— Новости.

Сестры перевели взгляд и увидели просторный парк под куполом типичного арколога. И посередине — груду металлических ферм, фрагментов башни, свалившейся на нежно-зеленую траву ухоженного газона. Несколько высоких развесистых деревьев, из тех, что окружали башню, разлетелись в щепки и лежали, погребенные под обломками металла. Вокруг собралась огромная толпа, а по аллеям к месту крушения шли еще тысячи людей. Сразу было видно их огромное горе, словно башня была их близким и любимым родственником. Головы людей были опущены, большинство рыдало. Слышались горестные восклицания.

— Ублюдки, — сказала секретарь. — Настоящие ублюдки, нелюди.

— А что это такое? — удивилась Женевьева. Секретарь изумленно на нее посмотрела.

— Мы с Норфолка, — объяснила Луиза.

— Это Эйфелева башня, — ответила секретарь. — В Париже. Анархисты, ну те, что ждут наступления Ночи, взорвали башню. Это кучка сумасшедших, они хотят все здесь разрушить. Говорят, что в этом их миссия: подготовить мир к Ночи. При этом каждому известно, что они просто ширма, за которой стоят одержимые. Ублюдки.

— А эта башня была такой знаменитой? — спросила Женевьева.

— Да ведь Эйфелевой башне более семисот лет. Как ты думаешь?

Девочка опять взглянула на экран.

— Как же они могли?

— Да. Думаю, поэтому и существует потусторонье. Чтобы такие люди, как они, могли страдать без конца.

Луиза поднялась на второй этаж винтовой лестницы. Иванов Робсон ожидал сестер на площадке. Путешествуя на «Далекое королевство», Луиза вроде уяснила, что многие люди выглядят не так, как она к тому привыкла. И в Лондоне за это время кого она только не увидела. И все же чуть не подпрыгнула при виде Робсона. Такого огромного мужчину встречать ей еще не приходилось. Более семи футов, но даже при таком гигантском росте тело казалось грузным. И вроде бы не жирный, но устрашающе сильный, и руки толще ног. Кожа черная и блестящая, похоже, занимается боксом. Густые золотисто-каштановые волосы, затянутые на затылке в крошечный хвост, и шелковый деловой костюм желтого цвета делали его удивительно элегантным.

— Приветствую вас, мисс Кавана.

В бархатном голосе послышалась легкая усмешка: он знал, какое впечатление производит на людей.

Дощатый пол стонал под его ногами, когда он вел их в свой офис. Книжные шкафы напомнили Луизе о кабинете отца, хотя здесь очень мало было одетых в кожаный переплет томов. Иванов Робсон уселся в широкое кресло за стол, покрытый тонированным стеклом. На столе этом не было ничего, кроме небольшого процессорного блока да странной стеклянной трубки, высотою дюймов восемнадцать, наполненной светлой жидкостью и подсвеченной снизу. В жидкости то опускались, то поднимались оранжевые капельки.

— Это что, рыбки-ксеноки? — поинтересовалась Женевьева.

Заговорила она в первый раз. Богатырь подавил ее обычную браваду, и она чуть ли не пряталась за спину Луизы.

— Такой экзотики у меня нет, — ответил Иванов. — Это старинная лампа двадцатого столетия. Стоила мне целого состояния, и я очень ее люблю. Ну, чем вам обязан? — И он, сложив пальцы домиком, посмотрел на Луизу.

— Мне нужно кое-кого найти, — сказала она. — Если вы скажете, что не возьметесь за дело, узнав, кого я хочу отыскать, то я вас пойму. Зовут ее Беннет, — Луиза рассказала о своем путешествии, начиная с Криклейда, опуская подробности.

— Вы меня поразили, — тихо проговорил Иванов, когда она закончила повествование. — Вы встретились лицом к лицу с одержимыми и уцелели. Это настоящая сенсация. Если вы нуждаетесь в деньгах, я знаю некоторых людей из масс-медиа…

180