Обнажённый Бог: Феномен - Страница 218

218

Теперь надо было торопиться. Животные, так и не вышедшие из своей странной комы, стали умирать. Их надо было подбирать и жарить, пока они не успели разложиться. Если их подвешивали в холодных пещерах, то правильно обработанное мясо могло храниться в течение нескольких недель и годилось в пищу. В военные времена всегда готовили запасы еды. Потомки Рубры знали о страшном пришельце и на всякий случай готовили оружие. Остальным жителям об этом эпизоде не рассказали.

Толтон подозревал, что именно потому ему и Дариату и дали такое задание — потомки не хотели, чтобы у них было поменьше контактов с жителями: не следует волновать людей.

— Отчего личность тебе не доверяет? — спросил Дариат. Уличный поэт сидел за рулем грузовика. Они ехали по неглубокой извилистой долине в южной части обиталища. — Ты выжил во время нашествия одержимых. И показал себя при этом с лучшей стороны.

— Потому что я то, чем являюсь. Ты же знаешь, что я на стороне угнетенных. Это моя натура. Я могу их предупредить.

— А ты считаешь, что, предупредив их, ты тем самым им поможешь? Они ослаблены и не могут оказать никакого сопротивления, если это чудовище вернется. Разве тебе не известно, что мои разлюбезные родственники — единственные, кто могут его остановить? И что же, после этого ты пойдешь и скажешь больным людям, что у нас тут ходит ледяной дракон-убийца? Поднимешь ты тем самым их дух? Я не хочу читать проповеди, но о классовых различиях уже давно забыли. Нас, скорее, можно разделить на лидеров и ведомых. Вот и все.

— Ну ладно. Черт с ним. Однако не можешь ты их вечно держать в неведении?

Они узнают. Если это чудище явится, все о нем узнают.

Толтон взялся за руль обеими руками и понизил скорость, чтобы услышать ответ Дариата.

— Ты думаешь, оно вернется?

— Да, и еще раз да. Ему чего-то хотелось в прошлый раз, а все, что мы сделали, — это разозлили его. Даже если иметь в виду, что у него зачаточная психология, оно вернется. Вопрос только: когда? И придет ли оно одно?

— Черт возьми! — Толтон опять взялся за руль, и грузовик пошел по мелководью. — А как насчет подачи сигнала СОС? Можем мы вызвать Конфедерацию?

— Нет. Несколько человек работают над этим, но по большей части мои родственники занимаются подготовкой к обороне.

— У нас пока есть, чем обороняться?

— Не слишком много, — признался Дариат.

Толтон заметил подозрительный бугорок цвета авокадо среди тонких стеблей розовой травы и остановил грузовик.

На земле лежало тело большой служебной ящерицы. Она была выведена для агрономических надобностей. Длина ее составляла полтора метра от носа до хвоста, на лапах — длинные, словно грабли, пальцы. На Валиске таких ящериц были сотни. Они очищали реки от сгнившей травы, сучков и топляков.

Дариат смотрел, как его приятель склонился над животным и осторожно потрогал его бока.

— Не пойму, живая она или нет, — пожаловался Толтон.

— Мертва, — сказал ему Дариат. — Жизненной энергии в теле больше нет.

— Ты можешь это сказать?

— Да. Она похожа на небольшое внутреннее свечение. Все живые существа его имеют.

— Черт. Неужели ты это видишь?

— Да, это похоже на зрение. Мой мозг определяет это как свет.

— Да ведь у тебя нет мозга. Ты ведь привидение. У тебя просто пучок соединенных друг с другом мыслей.

— И не только это. Я — обнаженная душа.

— Ну ладно, не надо быть таким чувствительным, — Толтон улыбнулся. — Чувствительным. Чувствительное привидение.

— Надеюсь, что твоя поэзия лучше, чем чувство юмора. В конце концов поднимать ее придется тебе, — он тронул прозрачной ногой мертвую ящерицу.

Толтон уже не улыбался. Он обошел грузовик и опустил задний борт. Там уже лежали тела трех служебных животных.

— Козы еще туда-сюда, а это мне кажется каким-то каннибализмом, — проворчал он.

— Обезьяны считались деликатесом у некоторых народов Земли в доиндустриальную эпоху.

— Неудивительно, что они все вымерли, а дети их сбежали в город и жили счастливо.

Он подставил руки под тело ящерицы. Ощущение не из приятных: скользкая чешуя легко сваливалась с выступавших костей животного.

— И лебедки нет, — ворчал он, таща тело к машине.

Ящерица была тяжелой. Потребовалось несколько приемов, прежде чем он втащил ее по крутому аппарелю. Толтон даже раскраснелся, когда закинул ее на туши других животных. Спрыгнул вниз, поднял борт и закрыл задвижки.

— Хорошая работа, — похвалил Дариат.

— Да ладно, хорошо еще, что мне не надо их убивать.

— Нам пора возвращаться. Груз большой.

Толтон согласился. С грузовиков было снято все, что можно: не было ни процессоров, ни радаров, предупреждавших о возможном столкновении. Их даже не всегда удавалось заводить. А если груз был слишком большим, они и вовсе останавливались.

— Дариат, — позвала личность. — Пришелец вернулся. И не один.

— О Господи. И сколько их?

— Дюжины две. А то и больше.

Дариат лишний раз убедился, какого труда стоит личности каждое простое действие, в данном случае — разглядеть приближавшиеся пятна. Причем он даже не был уверен, что Рубра рассмотрел их все. Среди прядей темной туманности скользили, как и прежде, бледные полосы бирюзового и рыжеватого цвета. Рассекая рваные пряди и резко изгибаясь на каждом повороте, к обиталищу неуклонно приближалось скопление светло-серых точек. В движении этом не было порядка, но личность должна была проследить их траекторию.

Дариат посмотрел сквозь закопченое ветровое стекло грузовика. До северной оконечности обиталища оставалось тридцать километров, и дорога эта через кустарниковую пустошь внезапно показалась ему чрезмерно долгой. Доберутся они туда, по меньшей мере, минут через сорок, да и то если по пути к твердому дорожному покрытию им не встретится участок, слишком сильно поросший розовой травой. Одинокое и длительное пребывание в темпом пространстве весьма опасно, да и пещеры — не слишком надежное укрытие.

218